Валентин ПУСТОВИТ
директор Центра документации новейшей
истории
ИСХОД
80 лет назад, 2 ноября 1922 г., в 16 часов по местному времени Русская Армия
оставила Петропавловск-Камчатский.
В начале ХХ века столица Камчатки не могла обходиться без Владивостока. Через
него шло снабжение, в том числе продукты первой необходимости - мука, соль,
масло, сахар... Так что в период гражданской войны в России население области в
политическом отношении ориентировалось на Владивосток. Камчатцы повторяли как
аксиому: "Какая власть там - такая должна быть и здесь".
25 октября 1922 из Владивостока на пароходе "Сишан" в
Петропавловск прибыл со своей администрацией преемник Х.П. Бирича новый
начальник Камчатки генерал-майор П.М. Иванов-Мумжиев.
Однако накануне его приезда во Владивостоке завершилась эвакуация последних
воинских частей на корабли Сибирской флотилии адмирала Г.К. Старка. Планы
эвакуации разрабатывались еще до наступления красных в двух вариантах. Согласно
первому, забрав в Посьете оставшиеся подразделения, флотилия идет на Сахалин
или в Петропавловск на соединение с посланными туда ранее отрядами, что
позволяет создать новый очаг Белого Движения в России. По второму варианту,
флот уходит за границу - в один из северо-китайских портов.
Командование Русской Армии на Камчатке имело представление об этих планах.
Председатель Петропавловской городской Думы Ч.К. Щипчинский упоминает о факте
назначения в конце сентября - начале октября капитаном I ранга Б.П. Ильиным
(и.о. начальника области) особой комиссии по осмотру "не только казенных
квартир, но и частновладельческих для размещения трех-четырех тысяч воинов
Старка".
... В Посьете, куда прибыла эскадра адмирала, на совещании у
главнокомандующего М.К. Дитерихса камчатский вариант отвергли: слишком уж
измучены войска, чтобы продолжать боевые действия; плавание на Север поздней
осенью опасно; на месте обязательно возникнут трудности с продовольствием.
О смене власти во Владивостоке Камчатка не ведала до конца октября. Скорее
всего, барахлила (или вышла из строя) Петропавловская радиостанция;
"Сишан" привез новую, возможно, шла ее наладка.
Пришедшая в один день с "Сишаном", канонерская лодка
"Магнит" доставила в областной центр 990 пудов оленины и
обмундирование для местного гарнизона. 27 октября 1922 корабль начал
разгружаться и уже наполовину выгрузился, когда от начальника всех войск и
частей флота, оперирующих в камчатских водах, капитана I ранга Б.П. Ильина
поступило распоряжение прекратить разгрузку. А 29-го - новый приказ: принять
выгруженную провизию обратно. Так, во всяком случае, утверждал впоследствии
член команды "Магнита" Сергиенко. Поползли слухи о перевороте во
Владивостоке.
В 2 часа ночи в Петропавловске ощущалось колебание почвы. Но ни оно, ни
тревожные слухи не помешали командиру канонерской лодки устроить 29 октября танцевальный
вечер в Народном доме. Экипаж "Магнита" решил повторить танцы 1
ноября, объявил, что начало в 19 часов, а вход бесплатный.
Но между 29 октября и 1 ноября 1922 японский консул в Петропавловске г-н Симада
пригласил к себе правителя канцелярии начальника области А.А. Пурина и сообщил
ему о падении Владивостока. На следующий день генерал П.М. Иванов-Мумжиев
собрал одних военных - флотских и сухопутных. Совещались, по словам Пурина, не
более двух часов. Затем генерал передал ему текст приказа, написанного от руки,
карандашом: ввиду того, что Дальний Восток занят красными, "Камчатка
является совершенно отрезанной местностью", дальнейшее пребывание здесь
невозможно.
Приказ относился ко всем военным, а также гражданским чинам и лицам, кои
изъявят желание покинуть полуостров с Русской Армией. Его разослали по воинским
частям, довели до сведения населения Петропавловска. Место, куда эвакуируются,
указано не было.
В полдень 1 ноября стали грузиться на корабли: на "Магнит"
десантники Ильина и артиллерия из четырех пушек (две 47 и две 37-миллиметровые)
со снарядами до тысячи штук; на "Сишан" - администрация
Иванова-Мумжиева, 1-я (бочкаревская) и 2-я отдельная Пластунские сотни.
... Спустя восемь с небольшим лет, обвиненный в контрреволюции елизовчанин
Г.А. Машихин вспоминал на допросе в ОГПУ: "В дни отъезда белых из города я
был там и видел, как они... перебили все окна в одном из зданий военного
городка и похвалялись сделать это и в других домах и поджигать, останавливали
граждан, прося денег или водки (начальник области запретил продажу спиртного во
время стоянки в порту парохода "Сишан" - Автор.), например, один...
остановил некоего Белея... мясника.., об этом он мне сказал в день случая...
Я передал в тот же день генералу Иванову-Мумжиеву, перехватив его на улице по
дороге на пароход, и просил его от имени населения принять меры... Мумжиев
сказал мне, что он об этом не знает и что сейчас же даст распоряжение десантной
роте, как более благонадежной, о недопущении каких-либо безобразий".
Тоже в ОГПУ, но в 1923 году, бывший городской голова Е.А. Колмаков вместе с
бочкаревцами ругал морских десантников, однако добавлял, что приехавшая с
генералом под командой войскового старшины Лаврова 2-я сотня "отступила,
ничего не тронув".
По утверждению Ф.А. Буренкова с "Магнита", их командир предлагал
желающим остаться в Петропавловске, но таковых не оказалось. И после погрузки
им прочитали приказ: "Владивосток занят красными, эскадра Старка следует в
Гензан". То же самое, что сообщил А.А. Пурину г-н Симада.
1 ноября 1922 русский военно-морской агент в Японии Б.П. Дудоров послал из
Токио телеграмму на имя капитана I ранга Ильина, которая могла уже и не застать
адресата: "Адмирал Старк просит передать всем, что он с флотилией пришел в
Гензан для высадки беженцев и армии. Предлагает идти в Фузан или Инкоу для
сохранения кораблей от захвата красными".
То, что Старк не оповестил Петропавловск об эвакуации раньше, объясняется,
предположительно, неприязненными отношениями с начальником Камчатской области.
На эту должность, рассказывала допрошенная чекистами во Владивостоке супруга
Иванова-Мумжиева Лидия Павловна, адмирал Старк прочил своего начальника штаба
Г.Ю.Фомина и всячески препятствовал отъезду генерала к месту назначения:
накануне отплытия вдруг нагрянула с пятичасовым обыском морская контрразведка;
у милицейской сотни, что ехала с ним, были отобраны винтовки с патронами.
Благодаря показаниям жены Иванова-Мумжиева, известно, что в 1918 г. Петр
Михайлович командовал офицерской школой и бригадой в Хандохедзе и что "он
не любил, чтобы женщины вмешивались в службу и политику". Поэтому Лидия
Павловна в курсе дел мужа в большинстве случаев не была, но знала: на его
назначении в Петропавловск настаивал председатель правительства С. Меркулов.
Правитель Земского Приамурского Края и Воевода Земской Рати М.К. Дитерихс имел
хорошее мнение об Иванове-Мумжиеве и при отъезде генерала обещал Лидии Павловне
всевозможное покровительство, но когда та обратилась к нему, принята не была.
Вместе с телеграммой Дудорова "Камчатский Листок" опубликовал 7
ноября 1922 еще одну, из Харбина (без даты), адресованную П.М. Иванову-Мумжиеву:
"Приморье занято красными, ждите указаний. Генерал Лохвицкий".
... 2 ноября 1922 года, в 16 часов, точно в соответствии с приказом
начальника Камчатской области, пароход "Сишан" и канонерская лодка
"Магнит" снялись с якорей и, выйдя из Авачинской бухты, ушли в южном
направлении.
Через двое суток капитан I ранга Б.П. Ильин заявил в кают-компании
"Магнита", что генерал Иванов-Мумжиев предлагает зайти в Иокогаму.
"Но мы, - говорил Сергиенко, - хотели идти в Хакодате. Разница во взглядах
стала сказываться еще в Петропавловске. Одни хотели идти во Владивосток, другие
стояли за то, чтоб бежать за границу. Первая группа: Волченетский,
Колтуновский, гардемарин Киркор, Сергиенко...
Нас было 14 гардемаринов, вооруженных винчестерами, помещались отдельно в
кормовом кубрике. Несли вахту в машинном отделении, кочегарке, на верхней
палубе. В том же кубрике помещались офицеры десантной роты. Десантная рота сама
помещалась в носовом трюме". По Буренкову, капитан I ранга Ильин хотел
провести туда отопление, но ему помешал стармех Ковтунов: мол, дорого будет
стоить.
Если верить Сергиенко, он и другие заговорщики, собирались на вечерней
молитве разоружить гардемаринов, так как они выходят в носовой кубрик (десантная
рота на молитву не выходила), затем, ночью, закрыть трюм с 70-ю вооруженными
десантниками, а к ненадежным из комсостава приставить часовых. Проделать всё
это хотели между Петропавловском и Хакодате. И - повернуть корабль на
Владивосток: "по разговорам", команда была склонна идти именно туда.
План не удался. То ли из-за "разведчиков ... среди севших в
Петропавловске", то ли из-за своих. В назначенный день десантников
распределили по работам, причем так, что "они стояли в машинном,
кочегарке, на палубе. Были доносы на старых кочегаров и машинистов, арестов не
было, команда растерялась".
Существовал ли в самом деле заговор? Или "беляк" Сергиенко
выставлял себя революционером перед новой властью? Но то, что он поведал далее,
похоже на правду. "Ильин спорил с командиром и хотел идти в Иокогаму, а не
в Хакодате, так как он говорил, что в Хакодате засилие красных и
"Магнит" и "Сишан" могут задержать. Механики настаивали на
необходимости идти в Хакодате" - дескать, машина требует переборки.
"Сишан" и "Магнит" все время переговаривались по радио
шифром, который знал только Ильин со штабом. Не доходя Фангорийского пролива,
вопрос куда идти, встал ребром. "Тогда Ильин предложил зайти в порт Амори
для личных переговоров с начальником области, мы зашли в Амори, и Ильин съехал
на "Сишан". Переговоры продолжались полчаса. Ильин вернулся и
объявил, что идем в Хакодате. Я слышал, что машинная команда "Сишана"
и даже капитан хотели идти во Владивосток. Пошли в Хакодате...".
В японском порту Хакодате стояли неделю. Тех, кто пожелал возвратиться во
Владивосток, отпустили... Генерал-майор П.М.Иванов-Мумжиев зафрахтовал пароход
"Кинко-Мару" и, перегрузив на него войска, отправился в Шанхай.
... Возвратившийся в столицу Приморья бочкаревец Н.Федорин проходил по делу
Бирича и др. На следствии он сообщил много любопытных фактов, проверить кои
сейчас почти невозможно. Но другого источника у нас на сегодня нет. 1-я сотня
состояла из двух взводов - служившие ранее у атамана И. Калмыкова; оренбургские
казаки. Казаки ("местная команда") охраняли Петропавловск от красных
партизан, калмыковцы ("нештатный взвод") пьянствовали. Между ними
были трения. Этим воспользовались Особоуполномоченный Приамурского
Правительства в Охотско-Камчатском крае Х.П. Бирич и глава военной
администрации, начальник штаба Северного Экспедиционного Отряда Н.А.Поляков.
Хрисанф Платонович поддерживал оренбуржцев, Никита Андреевич - калмыковцев.
Подполковник Кузнецов попытался разоружить местную команду, при этом произошла
шестичасовая перестрелка. Оренбуржцев взяли под стражу, однако Бирич спас их от
военно-полевого суда.
Новый начальник Петропавловского гарнизона Б.П. Ильин освободил
арестованных, расформировал местную команду и, "чтобы удалить брожение в
части", отправил восемь человек в плаванье на Аляску на канонерской лодке
"Магнит" в целях "поправления и уничтожения революционного
духа".
Часть местной команды находилась за городом, на Петропавловской
сельхозферме. Она не подчинилась приказу своего начальника ротмистра
Файвишевича эвакуироваться и ушла в сопки. Так рассказывал Федорин.
После возвращения в город красных на ферме оставалось четверо: урядники
Василий Раздобреев и Михаил Паначев, звания двух других - Федора Брежнева и
Фомы Предкова не установлены. Всего же не эвакуировавшихся со своими военных
было 24. Некоторых красные арестовали сразу же - капитана Казимира Маковецкого,
урядников Павла Вдовина, Михаила Вологдина, Федора Гаученова, Филиппа Гордеева,
ротного писаря Косьму Мальцева и фельдшера Простокшина. Вполне возможно, что
они разделили участь расстрелянных в разное время коммунистами торговца Г.А. Машихина,
мясника Ф.Я. Белея и городского головы Е.А. Колмакова.
А.А. Пурин (1-й демократически избранный руководитель Камчатки) умер в
Хабаровской тюремной больнице 30 лет спустя: с образованием КНР его нашли в
Шанхае. В том же городе во время Второй мировой войны скончался последний
начальник Камчатки Петр Михайлович Иванов-Мумжиев.
Мы не знаем, почему он, уезжая осенью 1922 на Камчатку, взял с собой
8-летнего сына Георгия, попавшего затем вместе с отцом на чужбину. Неизвестно
также, из каких соображений, прожив в Петропавловске всего неделю и покидая его
навсегда, генерал написал Обращение к населению Камчатской области. Я обнаружил
в архиве подлинник этого документа в 1994 году.
"Пять лет непрерывно ведется борьба с коммунистами. Были моменты, когда
войска противников большевизма доходили почти до самой Москвы, но побороть
захватчиков власти над русским народом пока еще не удалось. То вспыхивая, то
угасая, борьба продолжается и будет продолжаться.
Одну из последних попыток свержения большевиков в Сибири сделал генерал
Дитерихс. Недостаток материальных средств и оружия, а главным образом
равнодушие населения Приморской области к судьбам Родины и к своей собственной
судьбе, заставили его отказаться от власти и предоставить людей, не желающих
ничем пожертвовать для спасения Родины, своей собственной участи.
Я, будучи послан генералом Дитерихсом в Петропавловск для того, чтобы в
Камчатской области водворить спокойствие, порядок и возможность заниматься
мирным трудом, с первых дней моего прибытия увидел, что население области, не
большевиствующее по своим убеждениям, все же терпит в своей среде явных
большевиков, позволяя диктовать им свою волю и позволяя беспощадно обирать
себя. Большевиков здесь мало, и все же никто не решился поднять на них руку.
Что же это значит? Это значит, что на Камчатке повторяется то же, что и в
Приморье, и в других областях России. Каждый ждет, что кто-то со стороны должен
прийти защитить его и установить порядок. Но всякий боится вступить в
решительную борьбу из нерешительности и из трусости, а отчасти и по незнанию
самой природы большевизма.
Вижу, что население области, которое, по всей вероятности, дружно жило бы со
мною при мирных условиях, не встанет ныне открыто на нашу сторону и при столкновениях
с большевиками никакой помощи не окажет.
Маленькая в моем распоряжении группа русских людей, много лет неустанно
сражавшихся на разных фронтах, не встретив в населении готовности к активной
борьбе вместе с нами и не желая рисковать жизнью офицеров и солдат, ряды
которых с каждым днем и так все больше и больше редеют, я решил покинуть
Петропавловск и Камчатку, передав власть Петропавловскому городскому
Самоуправлению.
От души желаю всему населению как г. Петропавловска, так и всего края,
перенести, по возможности, безболезненно грядущее испытание.
Да хранит всех Вас Господь Бог".
Подписывая этот документ, начальник Камчатской области генерал-майор П.М. Иванов-Мумжиев
поставил дату - 2 ноября. Однако в правом верхнем углу штамп: "Получено 1
ноября 1922 г. Входящ. № 311". Значит, бумага была заготовлена накануне
ухода Русской Армии из Петропавловска и тут же передана в местное
Самоуправление. На следующий день корабли стояли уже на внешнем рейде. До
прощания с Родиной оставались считанные часы...
|
